Внешней причиной распада Центрального забастовочного комитета были репрессии, которых испугались члены эсеро-меньшевистской группы. Нижние прииски, за исключением Андреевского, были под влиянием эсеро-меньшевистской группы. Большевиков поддерживали рабочие крупнейших приисков, в первую очередь Феодосиевского, Надеждинского, Андреевского, Миниатюрного, Софиевского, а также рабочие механических мастерских и железнодорожных станций – Александровская, Надеждинская и Феодосиевская. Горняки Дальней тайги тоже считали большевиков своими вожаками. Но Дальняя тайга была далеко, и вся борьба по существу сосредоточилась на Феодосиевском, Надеждинском и других ближних приисках. Днем 2 апреля состоялось экстренное совещание большевиков. На повестке дня стоял один вопрос – продолжение забастовки. Обстановка сложилась трудная. С одной стороны, правление Лензото не шло на дальнейшие уступки, а с другой – велась явная подготовка врагов к расправе с забастовкой силой, возможно с кровопролитием. Предательство эсеро-меньшевистского блока хотя и не было неожиданным, но все же помогало врагам. Мы не приняли все меры по предупреждению готовившейся расправы: надо было помешать подвозу войск из Киренска и других мест и переброске по железной дороге войсковых резервов из Бодайбо на прииски. Бодайбинские меньшевики, служащие железной дороги, в начале забастовки на одном из подпольных совещаний совместно с представителями нашего ЦБ взяли на себя обязательство не пропустить из Бодайбо на прииски ни одного поезда с солдатами. Но сейчас, в решающий момент забастовки, они явно били отбой. Поэтому надо было срочно кого-то послать в Бодайбо и попытаться вновь нажать на железнодорожников.
А чтобы с открытием навигации по Лене и Витиму снова не были подвезены солдаты из Киренска и других мест, надо было послать представителя ЦБ для организации забастовки солидарности в затоне Воронцовка (в 200–230 км к западу от Бодайбо, где зимовали пароходы разных компаний, в том числе и Лензото).
В Воронцовку было решено командировать Подзаходникова (который впоследствии со своей задачей справился, но едва не погиб, чуть не провалившись под лед реки Витима), а в Бодайбо – Баташева, который хорошо знал натуру бодайбинских меньшевиков. Кроме того, Баташеву поручили связаться с партийными центрами Европейской России и Сибири, в частности непременно установить связь с социал-демократической фракцией Государственной думы и с иркутскими социал-демократами.
Осенью 1911 г., провожая нас на прииски, иркутские товарищи дали нам конспиративный адрес – посылать всю нашу корреспонденцию в банк, где работал товарищ Цыбуля. Мы так и делали, но накануне забастовки связь оборвалась – наши запросы остались без ответа. Поэтому мы и поручили Баташеву срочно выяснить, что там случилось (как оказалось впоследствии, товарищ Цыбуля был арестован).
На том же заседании был поставлен вопрос о дальнейшем руководстве забастовкой.
Ввиду того что меньшевики окончательно изменили забастовке, Центральное бюро необходимо было переизбрать, к тому же Попов, несмотря на приглашение, на заседание не явился. Думпе, последовав его примеру, затеял куда-то срочную поездку. Кроме этого, среди большевистского руководства забастовкой надо было сделать некоторые перестановки – поскольку Баташев временно (мы полагали так, но получилось совсем иначе) уезжал в Бодайбо, председателем ЦБ был выдвинут Г. В. Черепахин, а его заместителем – А. Г. Петухов. На ближайшие дни было намечено собрание представителей приисков, на котором необходимо было переизбрать ЦЗК и пополнить ЦБ.
События между тем нарастали. Утром 3 апреля Трещенков телеграфировал начальству, что он вчера на Александровском прииске разогнал толпу рабочих, которые хотели «разнести» магазины Лензото. Это, как мы уже знаем, была очередная ложь, ибо в тот день рабочие-александровцы послушались своих депутатов и сами мирно разошлись по баракам еще до того, как прибыли солдаты. Провокаторам не удалось сфабриковать повода для ареста рабочих депутатов.
Но ведь можно было обойтись и без «повода», когда разрешение на арест депутатов уже лежало в кармане у Трещенкова. И вот на совещании, где присутствовали Трещенков, Преображенский, Теппан, Хитун и Тульчинский, было решено в ночь на 4 апреля произвести аресты в механических мастерских Надеждинского прииска, где находились главные деятели забастовки, и на Нижних приисках, где Трещенков успел выявить некоторых активных забастовщиков.
