Подъем был прекращен, и вся группа спустилась вниз. Поиски тела погибшего товарища оказались безрезультатными: труп, по-видимому, упал в одну из трещин ледника, которую закрыло вызванной его падением лавиной. Гибель товарища глубоко опечалила альпинистов. Однако они решили не отступать. К причинам, заставлявшим их стремиться к вершине, добавилась еще одна: никому не хотелось, чтобы жизнь Николаева — председателя Московской горной секции — оказалась отданной зря. После краткого отдыха снова трое альпинистов и пять носильщиков отправляются на ребро. Второй лагерь был устроен на подступах к третьему «жандарму».
Преодоление этого очередного препятствия было особенно трудным. К крутизне скал прибавлялась их сыпучесть: обломки разрушенной породы то и дело летели вниз при каждом движении рук, ног или страховочной веревки.
Самым трудным все же оказался пятый «жандарм». Когда Абалаков пролез первую часть стенки, дальше пути не оказалось. И вот он стоит на еле заметном выступе, прижавшись к скале и пытаясь найти выход из положения. Страховочная веревка тянется вниз к товарищам, внимательно наблюдающим за каждым его движением. Крючья, вбитые в трещины скал, поддерживают веревку. Затекают ноги от неудобного положения. Рука ощупывает скалу — тянется сколько можно дальше. Надежды почти нет. Руки продолжают сантиметр за сантиметром двигаться по холодной поверхности камня. Ничего нет, ничего... Но вот Абалаков кончиками пальцев опирается о почти незаметный выступ. Плавным осторожным движением нога находит для себя опору; затем вторая рука... Прилепившись к скале, Абалаков медленно движется вправо и вверх, огибая выступ «жандарма». Также медленно ползет за ним веревка, и только камешки срываются вниз в пропасть, над которой висит человек.
Ощущая каждую пядь пути, как напряжение всего своего «я», Абалаков прошел через «жандарм» и провел своих спутников. А после этого на стенке повисла веревочная лестница, и путь стал более доступным. Оставался еще шестой жандарм, когда альпинисты повернули назад. Шестидневная напряженная работа на гребне вымотала силы людей, требовался отдых. И они снова спустились в лагерь «4 600».
Носильщики так и не смогли подняться выше лагеря «5 900». Но и туда они доставили очень мало груза: запасы продовольствия в лагерях «5 600» и «5 900» оставались совершенно недостаточными. После следующей попытки подняться в один из этих лагерей киргиз Джамбай Ирале заболел катаральным воспалением, легких и через несколько дней умер.
Таким образом, план устройства промежуточных лагерей почти до самой вершины не выполнен. Штурм придется начать из лагеря «5 900». Все необходимое для лагерей и ночевок на время штурма восходители должны нести на себе. К обычному грузу — снаряжению и питанию — добавляется тяжелая автоматическая станция, — она весит около 30 кг и может быть разделена лишь на две части.
9 часов 22 августа. Из ледового лагеря только что вышла первая часть штурмующей группы. Это Абалаков, Гущин и трое наиболее сильных носильщиков. Позади остаются палатки лагеря, и как-то сразу создается особая напряженность:
— Штурм начался!
Группа идет по ставшему уже привычным пути между сераками ледника Орджоникидзе, затем начинается подъем по крутому «лбу» ледника, вытекающего из огромной впадины — мульды на склоне пика Сталина. Отсюда поворот направо. Перед поворотом восходители прощаются с провожающими их членами отряда, остающимися внизу в ледовом лагере. Это кинооператор Каплан, писатель М. Ромм, доктор Маслов и другие.
