— А что в доме?
— Погоди же... Там несколько помещений. Одно для научной работы. В нем поддерживается атмосферное давление, равное давлению на высоте 3–3,5 тысячи метров. Известно, что такое давление достаточно для умственной работы. Другое помещение предназначается для отдыха, тут «высота над уровнем моря» будет 4– 4,5 тысячи метров. Такое же, как у нас на Фортамбеке.
— Ничего себе отдых... – вспоминаю я первую ночь на леднике.
— Да, в таких условиях, – терпеливо и с вежливой улыбкой продолжает рассказывать Иван, – трудовая деятельность уже менее интенсивна, но отдыхать можно. Нормального давления, по нашим подсчетам, в комнатах отдыха установить не удастся, это требует слишком больших энергетических расходов. В третьем помещении, где давление равно давлению на Плато, будет тепло. Такая комната нужна для спокойного выхода наружу. Одно помещение будет отведено даже под оранжерею. Тут можно "будет выращивать овощи, фрукты, цветы. В небольшом объеме, конечно. Солнца хватает, почву привезем, хотя частично используем и горные породы... Стены дома и крыша будут оборудованы под солнечные батареи. Для максимального получения энергии используется вся поверхность дома, там будут солнечные энергетические установки.
— Ив каком же состоянии сейчас находится этот дом? Он проектируется? – Мне все еще не до конца верилось в реальность идеи.
— Проектируется. Сейчас разрабатываются исходные данные – кислород, поддув, температурный режим... Идут расчеты физиков, медиков, гляциологов... Именоваться дом будет станцией «Прогноз». Еще одна научная лаборатория. Видишь, даже название уже есть.
Естественно, меня заинтересовала и программа исследований. Иван Иванович рассказал, что на «Прогнозе» будут вестись постоянные наблюдения за состоянием атмосферы и очень важные исследования озонного слоя Земли. На высоте шесть тысяч метров можно будет постоянно оценивать, как деформируется приземный слой озона. Кроме этого, планируется исследование частиц, приходящих из космоса, и вторичных, образуемых в результате взаимодействия космических частиц с атмосферой.
– То есть то, чем занимается сейчас Степанов? –решил я проявить свои познания. – Равновесный спектр в области низких энергий?
Но Бочаров не замечает моей «эрудиции». Он, видимо, полагает, что такое знает каждый грамотный человек.
– Не только Степанов. Большая программа будет у наших гляциологов. Им не придется уже таскать на себе по стене свои тяжелые буры. Степанян, Арыпханов, Догеров будут жить наверху со всеми удобствами. Как
короли. Сейчас они ставят себе задачу изучить зависимость накопления снега от высоты, что важно для прогнозов стока. Ведь в годовом стоке рек Средней Азии ледники дают добрую половину. Представляешь, как это важно для народного хозяйства? Программа их исследований будет значительно расширена.
И, наконец, намечается большая программа исследований медико-биологических, которые с такими трудностями ведут сейчас Белкин с Мешковым. Медики будут изучать также жизнедеятельность научных коллективов на больших высотах и искать оптимальные условия жизни и труда в такой искусственной обстановке. – Вот ты рассказываешь. Ваня, а я вижу совершенно неземной, какой-то лунный пейзаж с этим причудливым домом.
Бочаров меня перебивает:
— Ты угадал. Это и есть в конце концов самое главное. Станция «Прогноз» с ее искусственным климатом и необходимым жизнеобеспечением будет служить моделью для создания научных поселений между Землей и Луной.
— Ну, Иван, удивил. – Я только руками развел. – Спасибо. Только почему бы не рассказать об этом всем? Так интересно!
— Могу тебя познакомить с архитектором, стоящий человек. В Москве соберемся, поговорим.
