Представляем маршруты по Приэльбрусью, восхождение на Эльбрус, теоретическую информацию
ПРИЭЛЬБРУСЬЕ   ЖДЁТ   ВАС!      НЕ   УПУСКАЙТЕ   СВОЙ   ШАНС!
  • ОРОГРАФИЧЕСКАЯ СХЕМА БОЛЬШОГО КАВКАЗА Стр. 1
  • Гигиена массового спорта. Глава II. Рациональный суточный режим
  • Этажи леса
  • МИНЕРАЛЬНЫЕ ВОДЫ КУРОРТА НАЛЬЧИК
  • Карта маршрута "Путешествие вокруг Эльбруса". Масштаб 1:100 000
  • Ложь и вероломство — традиционное оружие дипломатии германского империализма
  • Неплохая карта Эльбруса и части Приэльбрусья. Масштаб 1:100 000
  • Горная болезнь. История изучения
  • Краски из растений
  • ПОДВИЖНЫЕ ИГРЫ. ЛЕТНИЕ ИГРЫ. Стр 26
  • «    Март 2024    »
    ПнВтСрЧтПтСбВс
     123
    45678910
    11121314151617
    18192021222324
    25262728293031

    Политшкола в каземате Патриотическое / Данило Сердич

    В Екатеринославе Сердич и его товарищи пошли работать на Брянский завод (ныне Металлургический завод имени Г. И. Петровского). Снова Данило встал у токарного станка. Вскоре выяснилось, что дирекция завода считает прибывших югославян военнопленными. В связи с этим они были поставлены в трудные материальные и дисциплинарные условия.

    Съездивший в Дарницу Максим Чанак рассказал, что все их товарищи по прибытии туда попали «прямым сообщением» в лагерь для военнопленных. Но екатери-нославская группа воинов-югославян не стала пассивно относиться к этим несправедливым преследованиям. Как же так? Ведь Временное правительство России объявило военнопленных царской армии свободными. Что же это за свобода, если дирекция завода запрещает югославянам даже собираться вместе?

    Чанак и Сердич предложили собираться нелегально. Сердич и его товарищи осудили лицемерную тактику Временного правительства. В связи с этим они решили немедленно начать борьбу вместе с русскими рабочими за действительную, а не бумажную свободу.

    Сперва направили с этой целью в Петроград Чанака, а Сердича оставили для руководства на месте, в Екатеринославе. Прошла неделя, другая. От Чанака никаких вестей не поступало. Посоветовались, и в первых числах июня направили в Петроград Сердича.

    Столица захватила его. Нельзя глаз оторвать от ее величавых и прекрасных строений, от великолепия площадей, от прямых, как струны, и широких, как Дунай, проспектов, от могучей Невы и каналов в гранитных одеждах, от позолоченного шпиля Петропавловской крепости. Сердич с трудом нашел серба Милоша Опачича, слесаря механического завода. У него и получил пристанище. О миссии Чанака ничего не было известно. Видно, он уже вернулся в Екатеринослав. А с чем вернулся?

    Целыми днями бродил Сердич но столице, обивал пороги ведомств Временного правительства и от его чиновников слышал одно: «завтра», «на днях», «как-нибудь», «есть, голубчик, дела поважнее». Но он не отчаивался. Поручение товарищей должно быть выполнено. Это требует времени. И, как видно, немалого. Ну что ж, придется переждать. Для этого нужны средства существования, нужна работа.

    Вот увидел объявление: «Офицерскому клубу требуется опытный жокей». Отменному кавалеристу Сердичу доверили эту работу. Но угодничать перед заносчивым офицерьем было не в его характере. Бросив жокейство, он поступил токарем на Невский механический завод.

    Рабочие приняли нового токаря радушно. Они увидели в нем мужественного и честного рабочего. Вскоре он уже участвовал в бурной общественной жизни коллектива. Вступил в профсоюз металлистов.

    Но политические воззрения Данилы Сердича к этому времени были еще довольно расплывчатыми. Ему трудно было ориентироваться в спорах, часто возникавших на заводе между сторонниками большевиков и меньшевиков, эсеров и анархистов. Представители всех партий называли себя социалистами, революционерами, но чья программа была истинно революционной, в этом Сердич пока еще не мог разобраться. А земляки-югославяне тоже шли ощупью, рабочим чутьем улавливая правоту большевистской партии.

    Лишь бурное развитие революционных событий привело к политическому прозрению миллионов рабочих и крестьян, в том числе и Сердича. 3—4 июля (ст. стиля) 1917 года в развитии революции, с началом стихийных демонстраций рабочих и солдат против Временного правительства, за переход всей власти в руки Советов, произошел перелом. 4 июля мирная демонстрация в Петрограде с ведома и согласия меньшевистско-эсеровского ЦИКа была расстреляна юнкерами и офицерами.

    Когда рабочие завода, где работал Сердич, узнали о том, что на Невском проспекте юнкера расстреливают рабочих, быстро собрались на заводском дворе и направились к Невскому. Это был естественный порыв рабочей солидарности. И Данило Сердич пошел туда вместе со всеми. Шествие разрасталось. На подступах к Невскому отряд кавалерии, состоявший из юнкеров и офицеров, пытался остановить рабочих, но безуспешно. Питерские рабочие шли лавиной, сметая юнкеров со своего пути. Сердич очутился в первых рядах. Его не только не смутили раздавшиеся выстрелы, но как бы ободрили, разожгли в нем боевой пыл. Сердич вырвал оружие из рук какого-то юнкера и стал защищать своих товарищей.

    Но вот группа, в которой был Сердич, очутилась в окружении превосходящих сил вооруженных юнкеров н казаков. Ее отделили от массы демонстрантов и повели к Неве, через мост — в Петропавловскую крепость. Так были арестованы и посажены в тюрьмы сотни рабочих. Сердич, который слышал о казематах Петропавловки так много страшного, сам очутился в ее застенках.

    На другой день начались допросы. Сердича обвинили в ранении юнкера, в сопротивлении войскам Временного правительства. За это ему грозила суровая кара. Его допрашивали несколько раз. Был назначен день суда. Еще при аресте он скрыл свою фамилию и национальность, назвав себя военнопленным венгром. На допросах отвечал уклончиво, притворившись, что очень плохо понимает по-русски. Этим он затягивал следствие.

    Крепость непрерывно наполнялась новыми и новыми партиями арестованных. Их наконец скопилось столько, что справиться с допросами заключенных стало почти невозможно.

    В небольшой камере вместе с Сердичем находились двадцать человек. Между ними не стихали политические споры, примерно те же, что и на заводе. Некоторые винили во всех происходящих неурядицах партию большевиков и Ленина. Этим критикам Ленина и ленинцев спокойно, убежденно и очень логично отвечал пожилой рабочий Степан Парамонов. Многое из того, о чем он говорил, было Сердичу понятно и близко, но, узнав, что Парамонов — большевик, Сердич сначала несколько насторожился.

    От клеветы, как говорит народная мудрость, всегда «что-нибудь да остается». Клеветники на то и рассчитывали, когда распространяли свои подлые вымыслы, будто большевики во главе с Лениным — немецкие и австро-венгерские шпионы, якобы доставленные в Россию в запломбированном вагоне.

    Первоисточником этой гнусной клеветы было заявление ренегата и перебежчика, бывшего социал-демократа Алексинского, опубликованное 4 июля 1917 года в бульварной газете «Живое слово».

    4 Вслед за этой газетенкой подняли истошный вой все буржуазные газеты. Эти же клеветнические измышления повторяла и югославянская газета, выходившая на Украине.


    Предыдущая страница           Следующая страница
     
    Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.

    Другие новости по теме:

  • Послесловие
  • Командир корпуса
  • В мирные дни
  • Герой Чонгара
  • В одном строю с буденновцами
  • Враг бежит
  • В битве за Царицын
  • «Остаюсь в России!»
  • Революционная весна
  • Экзекуция


  • Сайт посвящен Приэльбрусью
    Copyright © 2005-2019