На эту же машину был направлен и слесарь Думпе. Я уже о нем упоминал ранее. «Я буду тебе помогать, так как мы с тобой назначены сменными помощниками смотрителя этой машины»,– сообщил мне Думпе.
Работать приходилось в плохих условиях: машины привезли в разбитых ящиках, так как их транспортировали от берегов Охотского моря. Многих деталей к машине не оказалось, не было ни чертежей, ни каких-либо технических описаний. Все приходилось делать на глазок. К концу ноября мы собрали две машины, но они были без запасных частей. Несмотря на это, присутствовавший на пробе помощник главноуправляющего Теппан потребовал, чтобы обе машины немедленно были разобраны, погружены на специальные сани и отправлены на разведку в тайгу. «Надеюсь, что у вас машины не будут иметь простоя»,– сказал Теппан нашему смотрителю. А тот побоялся что-либо возразить своему начальству. Так и поехали.
Но еще раньше, когда мы готовились к отъезду в тайгу, произошли важные события. Как-то пришел Баташев и сказал мне и Думпе, чтобы мы оба в 9 часов вечера были на электростанции.
– Приходить туда следует по одному. А когда придешь, надо сказать вахтовому слесарю: «Сколько ушканов (зайцев) настрелял?»,– на что вахтовой должен ответить: «Идите, посмотрите».
Когда мы остались вдвоем, Думпе мне сказал: –Хотя и задумал Баташев хорошее, но у него ничего не получится – нет людей для партийной работы. Да и рабочие-горняки не восприимчивы к агитации: все они приехали за длинным рублем.
Он сделал еще несколько подобных замечаний в меньшевистско-ликвидаторском духе, видимо, прощупывая меня. Я не стал отвечать на его речь, только спросил Думпе, пойдет ли он на собрание. Иначе я не мог поступить: я слышал, что Думпе когда-то участвовал в освобождении политических заключенных из Рижской тюрьмы, но я мало его знал. Помню, Назаров назвал его ликвидатором, мне самому хотелось проверить Думпе. «Я, конечно, пойду, посмотрю, что этот «ура-революционер» может нам дать»,– проговорил Думпе и вышел из помещения.
После разговора с Баташевым я решил все же сходить прежде всего в свой барак. Придя туда, я заглянул в «комнату», где жили Слюсаренко и Зеленко, там их почему-то не оказалось, хотя обычно они в это время уже бывали дома. Идя по коридору с чайником, я столкнулся в темноте с Вязовым, который брал с печи валяные сапоги.
– Куда вы, Вениамин Васильевич, ведь ночь на дворе,– сказал я машинально. Вязовой не особенно дружелюбно ответил:
– Надо так. Пойду...–Уже одевая полушубок, я услышал, как жена Милкова громко спросила:–Опять на сверхурочную? – Что ответил на это Милков, я уже не слышал, так как вышел из барака.
Электростанция была от нашего барака шагах в 100–120. На дворе началась метель, стемнело. Окна станции еле светились. Вошел в помещение. Там было довольно темно: только одна лампочка освещала распределительный щит да другая – рукоятки обеих турбин. Оглядевшись, я увидел у столика нагнувшуюся спину вахтового слесаря. Подойдя ближе, узнал знакомого слесаря-электрика Винокурова. Он взглянул на меня и стал выжидать. После того как я шепнул пароль, Винокуров повел меня в угол к какой-то двери, открыл ее и сказал: «Иди прямо, держись руками за каскадные трубы и придешь, куда тебе надо». Я остался в темноте и сделал первые шаги. Электростанция, где я сейчас находился, работала силой воды, подведенной от реки Бодайбо на довольно высокую гору. Там вода поступала в две широкие деревянные трубы, которые шли к турбинам. Трубы находились в глубокой каменной выемке, покрытой сверху толстым земляным покровом. Туннель, куда заключены были трубы, достигал двух с половиной метров ширины и более двух метров высоты. Направо и налево вдоль этого туннеля были расположены деревянные трубы, а посредине между ними было пространство – коридор шириной около метра, по которому я сейчас шел. Кругом темнота, только слышно слабое жужжание турбин. Я уже хотел было вернуться в помещение электростанции, как вдруг вдали показался маленький огонек. Я смелее двинулся вперед и, сделав 20–30 шагов, услышал шепот: «Сюда». Кто-то поднял какой-то предмет, задребезжавший при этом,– оказалось ведро, а под ним горела свеча. Рядом со «светильником» сидели на деревянном покатом полу Баташев и Подзаходников, немного далее в темноте сидел токарь нашей мастерской Розенберг, а из-за его плеча выглядывал Думпе. Потом оказалось, что здесь находился еще Корнеев Иван – горняк с Феодосиевского.