Перед окончанием работ в мастерской Баташев познакомил нас с нашим будущим начальством – инженером А. Демутом, который в это время занимал должность заведующего механической мастерской и гидроэлектростанцией, расположенной здесь же на территории мастерской.
Демут, взяв наши паспорта, покрутил их перед носом у себя, даже посмотрел на свет и сказал: – Политика.– Но мы, являясь владельцами очень хороших паспортов, единогласно заявили, что он зря сомневается. Но «Альфред», как его обычно звали рабочие, хитро посмотрев на нас, вторично изрек; – Политика.
Наутро, придя в мастерскую, мы получили задание сдавать пробу. Я должен был сделать клубик без плашек (слесарный инструмент); Слюсаренко – плоскогубцы; Годов был послан в кузницу, где ему пришлось помогать при сварке валика для насоса; Подзаходникову было поручено подогнать и поставить на место несколько лопаток для гидротурбин.
Через два дня были объявлены наши разряды: я получил почти самый низкий разряд – 1 рубль 60 копеек в день. Сказалась каторга, где я провел почти шесть лет. Мой руки отвыкли от инструмента. После Двух-трех часов работы у меня на ладонях от напильника появились пузыри, сильная боль делала руки беспомощными. Мне, когда-то слесарю первой руки, было обидно попасть чуть ли не в ученики.
Слюсаренко, только недавно работавший на Брянском заводе, получил ставку 2 рубля 40 копеек в день, Годов – 2 рубля, как молотобоец. Подзаходникову, как прекрасному слесарю-механику, Демут установил самую высокую поденную зарплату в размере 2 рублей 75 копеек. Впоследствии
Демут говорил Подзаходникову: «У вас золотой рук, но плохой голова»,– намекая на то, что он любил пререкаться с начальством.
Четверо из нас, таким образом, стали на свои рабочие места. А вот у П. Н. Баташева дело не клеилось: он все еще не сдал пробу. Причина была в том, что Баташев до нашего прихода в мастерской почти не бывал на рабочем месте, а все время «выяснял обстановку». Он перезнакомился со всеми «подходящими людьми», узнал настроение рабочих. Наконец Баташев тоже сдал пробу, правда, не без некоторой нашей помощи.
Хочется рассказать подробнее о том, что из себя представляли механические мастерские и постройки, относившиеся к ним, поскольку нам пришлось жить и работать там довольно значительное время, наполненное важными событиями забастовки 1912 г.
На левом берегу реки Бодайбо, на юг от Феодосиевского прииска и напротив того места, где сейчас возвышается белый монумент в память 4 апреля 1912 г., в то время находилась группа производственных мастерских, известная в истории, как механические мастерские Надеждинского прииска.
Мастерские эти собственно состояли из ряда мастерских (или цехов), как-то: слесарно-механической, литейной, столярно-плотницкой, кузницы, гидроэлектростанции и довольно большого склада разных технических материалов, запасных машин и деталей.
В задачу мастерских входило обслуживание потребностей приисков всех трех дистанций в смысле подачи им высококвалифицированной технической помощи. На крупных приисках (например, на Андреевском, Александровском, Верном и Кулебряннике) тоже имелись ремонтные базы, но очень небольшие, и работало там всего 5– 10 разных специалистов, а станков и машин не было.
Механические мастерские получали заказы на ремонт и изготовление деталей к механизмам и от управления приисковой железной дороги, и от пароходства Лензото по Лене и Витиму.
По тем временам и для такой глуши, как прииски Лензото, эти мастерские были довольно сносно оснащены разного рода механизмами. Так, в слесарно-механическом цехе были установлены: два токарных станка, один из них был самоточный, другой – револьверный; имелись еще небольшой фрезерок простой системы, поперечно-строгальный (шепинг), небольшой долбежный и стационарно-сверлильный станки. Для получения мелких отверстий пользовались разного рода ручными дрелями. Но все станки были старые-престарые. Самоточный, например, был изготовлен финляндским машиностроительным заводом «Крейтон и компания» в 1876 г. Я не помню, чтобы станки когда-либо ремонтировались организованно, пользовались ими от случая к случаю, за станками никто не ухаживал. Если же какому-нибудь слесарю требовался какой-либо станок, он прежде всего его ремонтировал, а уж потом работал на нем.