Дальнейшее движение возглавляет Ф. Б. Лемстрем. Трудный скальный маршрут ведет нас к неясно выраженной вершине Ийнь-тау. Скалы сложны и разнообразны по прочности, от монолитных стен до совершенно разрушенных нагромождений, зыбко лежащих на плитах или вмерзших в лед. Все они обрываются на юго-запад совершенно отвесными стометровыми стенами: каждый неосторожный шаг грозит срывом. Встречаются участки, где не удается забить крюк или подыскать надежный уступ. Остается один выход: страховка через плечо, но, к счастью, таких участков немного. Благополучно преодолев их, выходим на снежную перемычку.
Короткий ледовый склон упирается в скальную стенку с вертикальной расщелиной. Удобный уступ прекрасно заменяет крюк, и Лемстрем, ловко расклиниваясь, вылезает наверх. Остальные следуют за ним. Впереди нас ждут крутые, сыпучие скалы, фирновый гребешок, и снова сплошная «сыпучка». Вот уже четыре часа идем мы по скалам, применяя лишь попеременную страховку, об одновременном движении нечего и думать. Еще несколько трудных скальных участков, и мы, наконец, достигаем вершины. За семь часов огромного напряжения мышц, воли и нервов мы преодолели трехсотметровую (по вертикали) стену Ийнь-тау. Пишем записку и спускаемся на гребень.
Намереваемся идти дальше к ледяной северной шапке Талгара, но «жандарм», грозно возвышающийся над гребнем, и свинцовые тучи на западе вынуждают нас отказаться от этого. Поглощенные скальной работой, мы и не обратили внимания на «гнилой угол», а теперь видим, что непогода спешит на помощь Талгару. «Собачья голова» изменила свою форму и напоминает теперь лягушку, приготовившуюся к прыжку. Налетает туман, и белые контуры купола растворились в стремительном снежном вихре. На миг все стихло, снова открылся Талгар, но внизу уже заклубились плотные облака, быстро ползущие кверху.
Дружно беремся за установку палаток. Их днища лишь немногим уже гребня, и растяжки свисают на обе стороны. Складываем запас фирна, который будем растапливать, и спешно залезаем в пуховые мешки. Порывы ветра все чаще и сильнее, кажется, что скоро они сольются в единый мощный ураган, чтобы сбросить в бездну прижавшиеся к гребню палатки. Всю ночь яростно свистит и ревет ветер, швыряя на палатки ледяную крупу.
Утром двигаться дальше невозможно. В молочном тумане скрылся Талгар и поседевшие от снега скалы Ийнь-тау. С трудом откапываем занесенные снегом палатки, но холодный, леденящий ветер загоняет нас обратно в мешки.
Непогода свирепствовала около суток, и только к 1 августа буран стих, ослепительно засверкал на солнце побелевший от снега купол Талгара. Внизу, в глубоких долинах, неподвижно повисли облака, окружив царствующую над хребтом вершину. С трудом сворачиваем оледенелые палатки, откапываем снаряжение. Спешим использовать недолгое прояснение.
