На следующий день предстояло решить первую проблему – штурм большого «жандарма» Коштан-тау. Не совсем понятно, почему эту вершину, равную по высоте Крумколу, несправедливо называют «жандармом». Быть может, лишь соседство с пятитысячным массивом Коштан-тау лишило эффектный пик самостоятельности. Решаем исправить эту несправедливость, и, достигнув после двух часов трудного лазания вершины, мы единогласно постановили назвать ее именем замечательного советского писателя – певца гор Николая Семеновича Тихонова. В туре на вершине пика Тихонова находим записку Е. М. Абалакова и В. В. Миклашевского. Из отдаленного от нас одиннадцатью годами восхождения мы слышим голос безвременно погибшего друга. Он напутствует нас в дальнейший путь.
В головокружительной глубине зияет под нами Крумкольский провал. Спуститься туда напрямик невозможно: гладкий, как стена, трехсотметровый отвес непреодолим. Решаем опуститься на север, траверсируя потом влево, к провалу.
Неясно выраженный северный контрфорс «жандарма» сложен гладкими скалами, засыпанными мягким, липким снегом. Движение здесь крайне опасно. Двигаемся медленно, тщательно подыскивая и надежно организуя места для страховки. Веревки и рукавицы промокли, ботинки тоже постепенно отсыревают.
Первая двойка свернула влево. Осторожно, стараясь не сбить ступенек, проложенных в рыхлом снегу, следуем за ней. Перед нами снежный кулуар, ведущий как будто бы в нужном нам направлении, но после пятидесятиметрового спуска приходится снова уходить вправо. После напряженного и опасного траверса стенки «жандарма» выходим на верный, но отнюдь не легкий путь. Тридцатиметровым спуском по веревке пересекаем наискось ледяной кулуар, затем следует еще один спуск, и мы оказываемся на относительно легких скалах, перемежающихся со снегом. Для спуска пришлось связать две веревки, перекинув их через скальный выступ. Пока веревки были вытащены вниз и снова соединили между собой альпинистов, первая двойка уже ушла вперед, отыскивая место для ночевки. До провала сегодня нам не дойти.
Солнце уже село, быстро темнеет, нужно торопиться. Маневрируя по снежным кулуарам, чередующимся с короткими скальными стенками, затемно спускаемся к месту ночлега. Последняя двойка – Пелевин и Гусак – завершает спуск почти в полной темноте.
Наклонные площадки не позволяют даже установить палатку, но выбирать не из чего. Наскоро закусываем, выпиваем по кружке горячего киселя и устраиваемся на ночлег, полусидя, полулежа. На наше счастье небо в эту ночь совершенно чистое. Скоро 20 часов, время условного сигнала снизу, а сегодня мы впервые вышли в зону прямой видимости от нижнего лагеря. Напряженно ждем... И вот в бездонной темной глубине, далеко, далеко вспыхивают костры сигнала. Ответная вспышка магния озаряет наши скорчившиеся на скалах фигуры. Но какое счастье написано на всех лицах! Как будто за несколько километров дошло до нас теплое рукопожатие друзей, внимательно следящих за нами. А завтра утром разнесется по всем лагерям Кавказа весть о первом нашем сигнале. Давно уже погасли костры внизу, а мы все еще не можем успокоиться. Медленно поднимается луна, и знакомые дневные очертания окружающих хребтов и вершин приобретают новый сказочный рисунок. Но любоваться некогда – надо спать. Все трудности еще впереди.
