Высота 7 000 м была достигнута к четырем часам дня. Задерживаться здесь было нельзя. Погода портилась. Чистое с утра небо затягивало облаками; внизу все было скрыто в густом тумане. Альпинисты с облегчением опустили на снег тяжелые рюкзаки и начали вытаскивать все, что следовало оставить здесь. Первой была извлечена станция.

В лагерь «6 400» двойка вернулась поздно. О них уже беспокоились и обсуждали возможные варианты случившегося.

На следующее утро был подведен печальный итог наличным средствам, с которыми предстояло продолжать штурм. Носильщики выбыли из строя из-за переутомления и болезней, а продовольствия в лагере «6 400» было очень мало. Спускаться за ним кому-либо из штурмовой группы было бесцельно: задержка могла сорвать восхождение. Сравнительно хорошая погода не могла продолжаться очень долго: были уже последние дни августа.

Итак, предстояло двигаться вверх с голодным пайком. На человека приходилось несколько ложек манной каши, 5—6 галет и кубик сухого бульона в день. И это для обеспечения трудного восхождения на высоте более 7 000 м. Но выбора не было, и альпинисты решили итти вверх с тем, что они имели.

29 августа вся штурмовая группа двинулась дальше и к 6 часам вечера достигла места, где Абалаков и Гущин оставили накануне свой груз.

Дул резкий ветер, и альпинисты работали так быстро, как только могли работать усталые и голодные люди на высоте 7 000 м. Две ямы в снегу приютили две маленькие палатки. Вскоре в лагере «7 000» было совсем тихо, и только ветер рвал ткань палаток, да изредка стонали во сне Гущин, у которого все сильнее болела рука, и Шиянов, не оправившийся от отравления недоброкачественными консервами.

Утром все кругом было затянуто туманом. Он был настолько густым, что в пяти метрах ничего не было видно. Снег сливался с его белесой массой, за которой исчез весь внешний мир. Казалось, вообще ничего нет кругом и только две маленькие палатки стоят одиноко. Постепенно ветер разогнал туман, и видимость улучшилась. Но предаваться созерцанию не было времени. Больных Гущина и Шиянова пришлось отправить вниз. К ним присоединился еще один участник группы, поморозивший накануне ноги. Остальные двинулись вверх. Но сил уже не хватало. Один Абалаков был еще в состоянии нести тяжелую часть станции. Два его спутника, более слабые физически, обессиленные высотой и недоеданием, нести этот груз не могли.

Альпинисты установили станцию на ближайшей удобной площадке, несколько ниже своего лагеря. Эта работа отняла целый день.

На следующее утро, это было 31 августа, туман опять сгустился. Температура быстро падала и вскоре достигла —25°. Усилился ветер, и начиналась снежная вьюга. В такую погоду двигаться невозможно. Приходится, скрючившись в палатке, пережидать непогоду, которая могла продлиться не один день. Несмотря на непогоду, проверили станцию. Она не работала, и тогда восходители перенесли ее в палатку и там с трудом разобрали коченеющими руками. Неисправность удалось устранить, и передатчик заработал, посылая в пространство сигналы о сильном ветре и морозе.

Метель все усиливалась. Палатки заносило снегом, и они вскоре образовали небольшие снежные холмики. Сугроб с крыши приходилось стряхивать — непрочная ткань прогибалась под его тяжестью. Сухой снег тонкой пылью проникал сквозь застежки наглухо закрытого входа и оседал внутри палатки.