По мере того, как мы подвигаемся вперед, перед нами раскрываются чудесные видения этого таинственного ледника — гигантские вершины, одна прекраснее другой.

Вот впереди, за черной мрачной скалой, обломки которой образуют срединную морену, видна замечательная вершина — зуб, почище всякого Маттергорна. Ветер сдувает с него снег так, что гора как бы дымится.

Подвигаемся немного дальше, и слева открывается еще одна чудесная вершина, одна из самых красивых, которые я когда-либо видел. Настоящая Канченжунга — поразительное сходство!

Не могу оторвать глаз от сверкающих снегов на ее склонах, от вершины, которая курится сдуваемым снегом.

Пробуем продвинуться поближе к этой горе. Спускаемся с морены на ледник, но итти очень трудно: то, что казалось с морены буграми на поверхности ледника, в действительности оказывается целыми ледяными холмами.

Дальше в верховьях ледник имеет довольно гладкую поверхность, но фирновый бассейн почти отсутствует. Вершина поднимается, как огромная пирамида, над совершенно ровной площадью ледника. Подъем на вершину отсюда невозможен — вид у нее более грозный, чем у кавказской Безенгийской стены.

Как ни хочется подойти к подножью вершины, но от этого приходится отказаться: не остается времени на обследование главной ветви ледника. Нужно спешить.

Снова мы идем по срединной морене и затем дальше, по центру главной ветви ледника. Лед здесь слитный. Иду быстро, почти бегом. В моем распоряжении остается всего часа полтора времени — слишком я увлекся фотографированием.

С новой точки зрения горы принимают иные очертания. В поле зрения все новые пики и ледники у их подножий...

Вон, вдали, между двух невысоких хребтов, лежит ледник. В глубине ущелья виден цирк с довольно пологим перевальчиком в сторону Китая. Как хочется добежать до него, чтобы взглянуть на пустыню Такла-макан. Но до перевала не меньше трех часов ходу — приходится отставить.

На запад от перевала еще одна замечательная, вершина, но уже в другом роде — она вся ослепительно белая. За нее уходит ледопадом западный приток главной ветви ледника. По нему, вероятно, можно подойти к виденным нами вершинам.

Увы, время уже двигаться назад, чтобы до темноты попасть к лагерю».

Последние лучи солнца угасают на снегах прекрасных вершин. Летавет решает предложить назвать посещенный им и Капитолиной Семеновной ледник именем проф. С Г. Григорьева. Теперь вниз в лагерь, а назавтра и вовсе в обратный путь.

Недостаток времени не позволяет даже вернуться домой другим маршрутом. Более осторожные спутники Летавета не решаются рисковать, имея впереди перспективу неизведанных переправ.

24 августа группе приходится вновь пересекать Кагалячап, но на этот раз погода отвратительная. Снежная буря бросает навстречу колючий снег. Люди и лошади, нагнув головы, с трудом продвигаются вперед. К вечеру, когда путешественники переваливали через Кубергенты, буря прекратилась. Ветер быстро гнал по темному небу клочья туч. Стало холодно. Бивуак был устроен в нескольких километрах севернее перевала.