– А если я не буду спускаться в Джиргиталь? Юрий Семенович пожимает плечами.

– Может и ничего не случиться, а может все оказаться очень серьезным. Если вы не хотите спускаться, поживите несколько дней в нашем домике, в тепле. Это совершенно необходимо. Тогда посмотрим. У нас здесь бывали случаи отека легких, и очень тяжелые случаи, но у вас картина пока несколько иная.

В Джиргиталь я не полетел, а в домике одну ночь переночевал: Мешков заставил. Он решил – отлежусь, и мы с ним пойдем на Большую гору. У их экспедиции, кроме палаток, есть два маленьких домика – один в виде треугольника, с двумя крутыми скатами до земли, а другой устроен внутри как железнодорожное купе. Переночевал я на верхней полке, проворочался всю ночь в тяжелых думах и ушел к себе в палатку, на чистый воздух. В этом домике живут прекрасные люди, они окружили меня вниманием и заботой, но меня ничто не радовало. Было обидно и горько. И стыдно, стыдно...

Нурис в первую же ночь на Фортамбеке богатырски храпел, он даже и не почувствовал высоты, а я не спал три ночи. Паша Ванин сбегал на Камень для установки пункта радиотрансляции за несколько часов, а я еле-еле вылез. Мешков ходит на «Восток», как я в Москве хожу на работу, а мне Плато не видать.

Я уговаривал себя, что это всего лишь болезнь, такое со всяким может случиться, но червь сомнения нашептывал, что это уж все, что я никогда не буду стоять на вершине Самой Высокой горы. Я говорил себе, что болезнь пройдет, что к моменту окончания спасательных работ и выхода на Плато я буду опять в форме, а черный скептик, сидящий во мне, криво улыбался: «Твой выход будет выглядеть жалко и смешно. Нет, твоя песенка спета. В Малеевке ты еще лет десять-пятнадцать будешь на лыжне первым среди пожилых писателей, но не больше». Стыдно перед ребятами. «Я не иду, я заболел». Как это предательски звучит!

После долгих самоистязаний я пришел к мысли, что лучше сразу остаться, чем потом возвращаться и срывать восхождение. По крайней мере никому не придется нести мой рюкзак, а может быть, и тащить вниз меня самого. Так уж случилось, что поделать! Доктор и Мешков скажут ребятам, они поймут и, как говорит Миша, не осудят. Мешкову очень хочется, чтобы я пошел. Он истинный альпинист. У всех, наверное, бывает так: когда видишь что-то прекрасное, редкое, удивительное, то хочется, чтобы твои близкие, твои любимые, твои друзья тоже увидели. Для Володи нет ничего прекраснее его любимых гор. Я понимаю его. Но что делать, надо смотреть на жизнь реально. Надо смириться. Нурис сделает для меня хорошие кадры на широкую обратимую пленку, ребята расскажут, как и что было. Юра Степанян расскажет – он умеет видеть...

26 июля 197... года

Спасательные работы заняли ровно неделю. Ребят вывезли с четырех тысяч вертолетом, все в порядке. Но план экспедиции поломан. Не все прошли шеститысячную акклиматизацию, в том числе не были на этой высоте Бочаров и Ванин. Вот так выходит! Нас пожалели, не взяли на спасательные работы, а эта жалость может выйти боком: ребята на «спасаловке» обрели хорошую форму, а кто не был там, этой тренировки и акклиматизации не получил.

Ванин и Бочаров вышли из лагеря на Плато только 24 июля. Если решат идти на вершину, акклиматизацию они будут проходить на «Востоке»: поднимутся выше, на склоны пика Коммунизма, и спустятся на шесть тысяч. Следом за ними идут еще две наши группы, акклиматизировавшиеся на спасательных работах, – группа Степанова и группа Арыпханова. Они подстраховывают Ванина.

Я раздал свое снаряжение, которое приготовил и привел в порядок еще неделю назад. Степанов ушел, и мне приходится выполнять обязанности старшего, хотя официально мне этого никто не поручал. Хлопот много, птицами заниматься некогда. Сижу на рации, узнал, что Иван Бочаров заболел и спускается, сегодня должен прийти. Дошел он только до пика Парашютистов. «Так же было бы и со мной, – думаю я. – Кто будет с Ваниным?»

Сижу на камне с представителем федерации, держу в руках рацию, ждем связи.

—   Нехорошо, что .не было у них шеститысячной акклиматизации, – говорит Борис Михайлович, – для настоящей акклиматизации надо бы подняться на «Восток» и опуститься сюда. Что за акклиматизация на месте?!

—   Недаром Иван не потянул, – согласился я.

—   Трудное у меня положение, Сан Саныч. Вроде бы вы не входите в мою епархию, экспедиция научная...